Однажды князь Владимир, ковыряя в зубах после обеда, невнятно спросил дядьку:
- А что, Никитич, какая религия сильнее всех?
Добрыня вынул палец из носа и задумался.
- Мудизм, - сказал он. - Ой, не мудизм... Вудизм! Зверская штука. Покойников оживляет на раз.
Владимир поежился - вспомнил, наверное, Рогволода и Ярополка.
- Тут от живых не знаешь, куда деваться.
- Тогда нудизм, - предложил Добрыня. - То есть это... Будизм!
- Спать не дает? - удивился Владимир.
- Наоборот. Садишься и дрыхнешь, пока не ощутишь в себе Буду.
- Хорошо устроился этот Буда! - Владимир, неловко извернувшись, почесал широченный зад. - Странная религия. Что еще?
- Ну, допустим, спам. Жутко надоедливая вещь, по пять раз на дню ей кланяешься. Тьфу, какой спам? Слам!
- Пять раз на дню кланяешься... - повторил Владимир, оглядывая свое толстое брюхо.
- Но зато слам воспитывает злобных воинов! И разрешает иметь по многу жен.
- Жен у меня и так полны терема, - хмуро заметил Владимир. - И от злобных воинов спасу нет. Вон хотя бы приятель твой, что в порубе сидит. Старый казак, не знает слов любви... Тьфу! Не надо нам спама. Своего как грязи.
- Слам еще хмельное пить запрещает, - наябедничал Добрыня. - Но зато можно курить дурь-траву с утра до ночи.
- Понятно, - сказал Владимир. - Вот откуда злобные воины. А курить вредно, Никитич. М-да... И это всё?
- Хорошую религию придумали индусы... А почему ты спрашиваешь? - насторожился Добрыня.
- Да нипочему. Эх, Никитич, народ у нас такая сволочь, что его хоть сейчас в мудизм обращай. Все равно ерунда получится. Извратят веру, как захотят. Короче, Никитич, будем Русь крестить. Иди, готовься.
- Крестить - в латинскую веру?
- Зачем в латинскую? - удивился Владимир. - В греческую, конечно.
- Да ты сдурел! - Добрыня вскочил, едва не уронив стол. - Да это же греки! У них же... Там одних епископов - тьмы и тьмы! Монахи всю страну натурально объели, теперь по дорогам нищенствуют. Греки спят и видят, как бы эту ораву нам сплавить!
- И хорошо, - кивнул Владимир. - Земля наша велика и обильна, всех расселим, всех прокормим. Зато к каждому дружиннику приставим по священнику. С посохом. И если какая тварь на дружинника косо посмотрит, священник этой твари посохом - да по тыкве! От имени и по поручению Господа! По тыкве! По тыкве! - Князь махнул жирной рукой, будто ударяя воображаемым посохом по воображаемой тыкве.
- Они, может, и священники будут, - сказал Добрыня. - Но все равно останутся греки. Вот когда они у твоей дружины все имущество выпросят за-ради посмертного спасения души...
- У дружины выпросят, зато со мной поделятся.
- Да ну тебя! - Добрыня повернулся уходить. - Я на заставу. Погляжу, как там.
- Этого волосатого, который в порубе, с собой забери, - буркнул Владимир. - И не задерживайся. В Киеве я сам справлюсь, а тебя пошлю Новгород крестить. Давно они нарываются...
- Новгород? - переспросил Добрыня. - Новгород это по мне. Новгород очень даже можно. Слушай, а давай это... В мудизм их?
- Иди, - сказал Владимир.
Наступал кровавый 988-й или 989-й год.
Обсуждение:
Обязательные поля: Имя, Тема, Сообщение